Неточные совпадения
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над
потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического
воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.
Лидия заставила ждать ее долго, почти до рассвета. Вначале ночь была светлая, но душная, в раскрытые окна из сада вливались
потоки влажных запахов земли, трав, цветов. Потом луна исчезла, но
воздух стал еще более влажен, окрасился в темно-синюю муть. Клим Самгин, полуодетый, сидел у окна, прислушиваясь к тишине, вздрагивая от непонятных звуков ночи. Несколько раз он с надеждой говорил себе...
Наступает, за знойным днем, душно-сладкая, долгая ночь с мерцаньем в небесах, с огненным
потоком под ногами, с трепетом неги в
воздухе. Боже мой! Даром пропадают здесь эти ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шепота любви, ни пенья соловьев! Только фрегат напряженно движется и изредка простонет да хлопнет обессиленный парус или под кормой плеснет волна — и опять все торжественно и прекрасно-тихо!
Она
потоками устремилась в люки, которых не закрывали для
воздуха.
А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным острым
воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся
потоки…
Но вот наступает вечер. Заря запылала пожаром и обхватила полнеба. Солнце садится.
Воздух вблизи как-то особенно прозрачен, словно стеклянный; вдали ложится мягкий пар, теплый на вид; вместе с росой падает алый блеск на поляны, еще недавно облитые
потоками жидкого золота; от деревьев, от кустов, от высоких стогов сена побежали длинные тени… Солнце село; звезда зажглась и дрожит в огнистом море заката…
За несколько дней до праздника весь малиновецкий дом приходил в волнение. Мыли полы, обметали стены, чистили медные приборы на дверях и окнах, переменяли шторы и проч.
Потоки грязи лились по комнатам и коридорам; целые вороха паутины и жирных оскребков выносились на девичье крыльцо. В
воздухе носился запах прокислых помоев. Словом сказать, вся нечистота, какая таилась под спудом в течение девяти месяцев (с последнего Светлого праздника, когда происходила такая же чистка), выступала наружу.
Теплый, весенний или почти летний вечер в исходе мая именно в чернолесье имеет невыразимую прелесть: деревья и кусты только что распустились, особенно липа и дуб, которые распускаются поздно; по захождении солнца весь
воздух наполняется тонким благовонием молодых листьев, заглушаемым иногда густым
потоком запаха цветущей черемухи.
Третья зима его жизни приходила к концу. На дворе уже таял снег, звенели весенние
потоки, и вместе с тем здоровье мальчика, который зимой все прихварывал и потому всю ее провел в комнатах, не выходя на
воздух, стало поправляться.
Вдруг ему почудилось, что в
воздухе над его головою разлились какие-то дивные, торжествующие звуки; он остановился: звуки загремели еще великолепней; певучим, сильным
потоком струились они, — и в них, казалось, говорило и пело все его счастье.
Звезды исчезали в каком-то светлом дыме; неполный месяц блестел твердым блеском; свет его разливался голубым
потоком по небу и падал пятном дымчатого золота на проходившие близко тонкие тучки; свежесть
воздуха вызывала легкую влажность на глаза, ласково охватывала все члены, лилась вольною струею в грудь.
Казалось, в
воздухе поет огромная медная труба, поет и будит людей, вызывая в одной груди готовность к бою, в другой — неясную радость, предчувствие чего-то нового, жгучее любопытство, там — возбуждая смутный трепет надежд, здесь — открывая выход едкому
потоку годами накопленной злобы. Все заглядывали вперед, где качалось и реяло в
воздухе красное знамя.
Ромашов взялся было за скобку, но вспомнил, что окно еще не выставлено. Тогда, охваченный внезапным порывом веселой решимости, он изо всех сил дернул к себе раму. Она подалась и с трескам распахнулась, осыпав голову Ромашова кусками извести и сухой замазки. Прохладный
воздух, наполненный нежным, тонким и радостным благоуханием белых цветов,
потоком ворвался в комнату.
Иван Ларионович, покорно улыбаясь, поправляет очки на сером, печальном носу и отходит прочь, а десяток голосов дружно подхватывают песню, сливаясь в могучий
поток, и, точно подняв на
воздух всю мастерскую, мерными толчками качает ее.
Пошли окуровские дожди, вытеснили
воздух, завесили синие дали мокрыми туманами, побежали меж холмов холодные
потоки, разрывая ямы в овраги, на улицах разлились мутные лужи, усеянные серыми пузырями, заплакали окна домов, почернели деревья, — захлебнулась земля водой.
По наклонным доскам, спущенным из вагонов, непрерывным
потоком катились на землю кирпичи; со звоном и дребезгом падало железо; летели в
воздухе, изгибаясь и пружинясь на лету, тонкие доски.
Изрезанный уступами каменистый берег спускается к морю, весь он кудрявый и пышный в темной листве винограда, апельсиновых деревьев, лимонов и фиг, весь в тусклом серебре листвы олив. Сквозь
поток зелени, круто падающий в море, приветливо улыбаются золотые, красные и белые цветы, а желтые и оранжевые плоды напоминают о звездах в безлунную жаркую ночь, когда небо темно,
воздух влажен.
Толпа вылилась на площадь
потоком масла и как-то сразу образовала круг, и вот эта женщина — черная, как облачная ночь, — вдруг вся, как бы поднявшись на
воздух, поплыла ко Христу, а подойдя почти вплоть к нему, остановилась, сбросила капюшон с головы, и облаком опустился плащ к ногам ее.
С ясного голубого неба льются
потоки животворящего света, земля торопливо выгоняет первую зелень, бледные северные цветочки смело пробиваются через тонкий слой тающего снега, — одним словом, в природе творится великая тайна обновления, и, кажется, самый
воздух цветет и любовно дышит преисполняющими его силами.
Лист красуется и трепещет на
воздухе, залитый
потоками света, в то время, когда корни роются глубоко в темных глубинах земли.
Чтобы вполне насладиться этой картиной, я вышел в поле, и чудное зрелище представилось глазам моим: все безграничное пространство вокруг меня представляло вид снежного
потока, будто небеса разверзлись, рассыпались снежным пухом и наполнили весь
воздух движением и поразительной тишиной.
Струится от земли невидимый
поток добрых сил, текут по
воздуху ручьи пряных запахов — земля подобна кадилу в небесах, а ты — уголь и ладан кадила.
Лежу у опушки лесной, костер развёл, чай кипячу. Полдень, жара,
воздух, смолами древесными напоенный, маслян и густ — дышать тяжело. Даже птицам жарко — забились в глубь леса и поют там, весело строя жизнь свою. На опушке тихо. Кажется, что скоро растает всё под солнцем и разноцветно потекут по земле густыми
потоками деревья, камни, обомлевшее тело моё.
Солнце лило в палату целые
потоки света и так пригревало, что приходилось от него прятаться, как летом, и не верилось, что за тонкими стеклами окон
воздух холоден, свеж и сыр.
На небе сияют разноцветные плакаты торговых фирм, высоко в
воздухе снуют ярко освещенные летучие корабли, над домами, сотрясая их, проносятся с грохотом и ревом поезда, по улицам сплошными реками, звеня, рыча и блестя огромными фонарями, несутся трамваи и автомобили; вертящиеся вывески кинематографов слепят глаза, и магазинные витрины льют огненные
потоки.
И тихо осеняет их радостный Ярило спелыми колосьями и алыми цветами. В свежем утреннем
воздухе, там, высоко, в голубом небе, середь легких перистых облаков, тихо веет над Матерью Сырой Землей белоснежная, серебристая объярь Ярилиной ризы, и с недоступной высоты обильно льются светлые
потоки любви и жизни.
Но вот, ровно белые мухи, запорхали в
воздухе пушистые снежинки, тихо ложатся они на сухую, промерзлую землю: гуще и гуще становятся
потоки льющегося с неба снежного пуха; все белеет: и улица, и кровли домов, и поля, и ветви деревьев.
Земная кора то и дело сотрясалась и трескалась от подземных взрывов, на землю выливались
потоки лавы, в
воздухе носились тучи пепла.
На каждом шагу из-под ног густая пыль поднималась, а ворвавшийся в растворенные двери
поток свежего
воздуха колыхал отставшие от стен и лохмотьями висевшие дорогие, редкостные когда-то шпалеры.
И опять полился
поток суровых обличений. И вдруг я опять почувствовал, как кругом жарко, душно и тоскливо… Солнце жгло без пощады и отдыха; нечем было дышать,
воздух был горячий и влажный, как в бане; ласточки низко носились над степью, задевая крыльями желтую траву. Никитин уже исчез из виду. Вдали, на дороге, длинною полосою золотилась пыль, в пыли двигался обоз с углем. Волы ступали, устало помахивая светло-серыми головами, хохлы-погонщики, понурившись, шли рядом. Все изнемогало от жары…
А свежий
воздух майской ночи теплым, душистым
потоком так и льется через отворенное Дуней оконце в душную келью стоящего на кремнях и стеклах постника. Тихо рыдает отшельник, по распаленному лицу его обильно струятся слезы, но они не так ему сладки, как те, что лились прежде, когда, глядя на зеленый лес, в самозабвении, певал он песню в похвалу пустыне.
Более часа водный океан из
воздуха переливался страшным
потоком на землю; но едва стало тише, Зенон встал, поднял под локти бесчувственную Нефору, прислонил ее к камню и сам бросился на гребень горы.